Солнце

[SelenLavi]

Название: Солнце, восход
Фендом: D.Gray-man
Автор: SelenLavi
Рейтинг: G(наверное)
Пейринг/ персонажи: Лаванда
Жанр: драма
Дисклеймер : Мои мысли. все персонажи принадлежат Хошино
Предупреждения : ООС, отчасти AU
От автора: Написано в больнице так что автору утки и тапки не выписывать – уже прописаны капельницы и уколы))

Встретить восход

Солнце, снова нестерпимо-яркое солнце. Как тогда, много лет назад. Я все еще это помню, будто было лишь вчера. Купленный мной билет отдан, и я еду в поезде. Из окна видно море, тонущее в ослепительных лучах солнца. На улице душно, но в вагоне пышут прохладой открытые окна. Все говорят что-то. Их язык мне знаком, я изучал его. Мне было нужно, и я изучал. Но сейчас мне больно его слышать, и я снова окунулся в мир мелодий и звуков. Странное время. Хотя, самое странное то, что я оказался в нем. Это пугает, но я привык. Я продолжал все записывать, пусть даже было не для кого. Я один остался. До сих пор помню их лица. Помню, как сейчас, его столь редкую и оттого драгоценную улыбку. Помню и вечно смеющийся, но исполненный затаенной печали взгляд второго. Они навечно остались во мне.
Смотрю в окошко. Там плещется ослепительно-яркое море, кое-где пробегают дома и, даже сквозь музыку, слышится щебечущий язык, заполняющий полупустой вагон. Я еду по делам. Хотя нет, не еду – бегу. Но вновь и вновь натыкаюсь на то, от чего пытаюсь скрыться. Отвожу взгляд от океана, и он упирается в ярко высвеченный сгиб моей же руки. И тут же яркими искрами перед глазами проносятся, словно стаи чаек, открывая старые раны, воспоминания. Это было давно.
Я даже не помню, как все началось. Просто появилось, просто не было и есть. Просто… Мы били и правда счастливы. Не скрывались. В конце концов, били два веских аргумента в нашу пользу: один висел, привязанный к его поясу, а втором были мои хорошо подвешенный язык и извечная улыбка. Да и не возражал никто. Все шло, наполняя каждый день счастьем. Даже раны, полученные на миссиях, казались пустяковыми, когда удавалось увидеть друг друга.
Но счастью не суждено было длиться вечно. И эти дни я помню с ужасающей четкостью. Его привезли в Орден так спешно, что даже я узнал о его прибытии случайно (к тому времени мне всегда сообщали заранее, и я стремглав бежал встречать его). Когда я проходил по коридору, уже не помню зачем, я увидел, как его везли в больничное крыло. Я встал как вкопанный. Таким я еще его не видел. Он был весь в крови, казалось, у него не было ни одной целой кости.
Долгое время меня не пускали к нему. Но я знал – он выкарабкается, он сможет. Ведь уже не раз возвращался из цепких лап старушки-Безносой. Потом меня впустили к нему в палату. Он лежал на кровати, отгороженной ширмой от яркого солнца, в окружении пищащих и стрекочущих приборов. Все кости срослись. Это я понял сразу. Однако зрелище, представшее передо мной, повергло меня в шок. Он чертовски исхудал, буквально высох. Темные водопады волос потускнели. Сам он был бледнее обычного. Черты лица заострились, казалось, что кости прорвут кожу. Он был весь словно не живой, и лишь глаза бегали живыми точками. Из тонкой руки торчала трубка капельницы. Рука его стала вдвое тоньше, того и гляди сломается! Я буквально подлетел к нему, жадно впился губами в протянутую ко мне слабую руку, неестественно слабую для него. Высвободив ее, он поспешно потрепал меня по волосам. Он улыбался. А я, взахлеб, рассказывал, как скучал без него, что нового в ордене, что первым делом сделаю, когда его наконец-то выпустят из больничного крыла.
Но тут он прервал меня. Слабым сухим голосом, полным боли, он просто назвал мое имя, от чего я враз смолк и поднял взгляд на него. Сколько горечи было в его глазах.
- Лави, я больше не смогу встать, - его тихий голос был страшнее удара грома. Я бормотал что-то, говорил, что все образуется, и он сможет, хотя уже понял, если это сказал он сам, то спорить бесполезно. – Я вижу это в их взглядах, я сам это чувствую, Больше не смогу ничего, только валяться тут как овощ!
В его глазах читалась безнадежность и слепая боль. Я пытался сказать хоть что-то ободряющее, но и сам понимал, то все впустую.
- Лави, пожалуйста, - он посмотрел на меня, потом закрыл тонкие, будто пергаментные, веки и тяжело вздохнул, – убей меня.
-Юу! – стул, на котором я сидел, со стуком упал на пол.
- Я не смогу так долго, - мука в его глазах заставила меня отвести взгляд.
- Юу…
- Лави, умоляю! – в протянутой руке на бледной ладони блестела серебряная игла. И я сдался, накрыл его ладонь своей, забирая иглу. – Ты знаешь как. Старик учил же.
- Да,- произнес я и осторожно приподнял его, прижимая к себе, как сокровище. А он такой легкий, легче, чем когда-либо. Его губы осторожно касаются моей щеки.
- Спасибо и прости меня, - услышал я тихий шепот и вонзил острую иглу глубоко, как мог, и осторожно, чтобы он даже не почувствовал. Я сидел и прижимал его к себе. Слезы текли рекой сами собой, беззвучно, просто текли, омывая солью лицо. А я ждал, пока подействует смертельный укол. – Мы встретимся. В следующей жизни, мы обязательно встретимся.
Я чувствовал, как его сердце замедляет бег, а тело слабеет. Я осторожно вынул иглу о положил его на кровать. Он улыбался. И эта улыбка навечно застряла в моей памяти.